Журналистка Марина Ахмедова, которая провела самые непростые для Донбасса времена в Донецке, делится впечатлениями от инаугурации и речи Владимира Зеленского.
А мне почти нечего сказать о речи Зеленского. То, что я чувствую, сложно передается словами. Мне глубоко антипатична инаугурационнная речь этого человека, а антипатия, как и симпатия — субъективные чувства.
Поэтому то, что я могу сказать — не аргумент. А еще мне, как человеку, прожившему годы войны в Донбассе, должно бы быть стыдно говорить о своих антипатиях в адрес человека, как будто призывающего к миру.
Ведь тогда получится совсем неприятное — что я все это время кричала о необходимости установления мира в Донбассе, понимая, что Порошенко его устанавливать не будет, а как только забрезжила надежда в речи нового президента, тут же начала выискивать, почему она не такая.
Занявшись внутренней рефлексией, я, наверное, могу даже заткнуть в себе возражения вроде — «Ах не вы начали эту войну?! Вы ее просто всеми силами поддерживали!», «Ах вы всегда хотели мира? Но при этом обеспечивали воинов всем необходимым для убийств!».
Возможно, мое неприятие рождается и из этой фразы — мы хотим мира в Донбассе, чтобы его — Зеленского — герои там больше не гибли. А мои-то герои — все с другой стороны.
Но если прислушаться к себе еще внимательней, то за этими причинами есть еще одна — самая убедительная.
Каждый раз, когда я смотрю на Зеленского в роли твердого кандидата в президенты или уже президента, у меня возникает ощущение, что мир под моими ногами становится скользким.
В нем ощутимо, но незримо рушится та граница, которая отделяла шоу от политики. Когда я смотрю, на него, кривящего рот, и говорящего таким же мягко-скрипучим голосом, как в шоу, мой мозг на миг становится беспомощным — не может отличить игру от настоящей жизни.
Этот миг короток, но он дарит самые неприятные ощущения, в нем все становится зыбко.
Мне некомфортно жить в мире, где политики играют не в политические игры, а в психические — победитель тот, кто снимет с толпы больше эмоций и лайков.
А за слова, которые вызвали эти эмоциональные всплески, не то, чтобы даже не придется отвечать. В мире, где исчезает грань между политикой и психической игрой, ответа никто и не спрашивает. А играет игру самая способная кукла.
