Московский художественный академический театр имени Горького возглавил известный театральный продюсер, режиссер и педагог Эдуард Бояков. Прежний руководитель, народная артистка СССР Татьяна Доронина назначена на специально учрежденную должность президента театра.
Заместителем художественного руководителя по творческой работе стал артист Сергей Пускепалис, а заместителем худрука по литературной части — писатель Захар Прилепин. В первом интервью в новой должности, которое Эдуард Бояков дал РИА Новости, он рассказал, каким видит будущее труппы и что такое настоящий русский театр.
— В ближайшие несколько дней мы с Захаром Прилепиным и Сергеем Пускепалисом подробно расскажем о наших творческих планах. Сейчас я могу отметить несколько важных моментов, от которых мы отказываться не будем. Безусловно, мы рассчитываем на сохранение традиций репертуарного театра, этого уникального способа существования актера. Для кого-то фраза классиков о том, что «театр — это дом» уже стала заезженной банальностью. Но это на самом деле так.
Репертуарный театр — уникальный способ организации коллектива, когда люди проживают вместе серьезные большие эмоции, не являясь семьей в прямом смысле слова, но фактически существуют как творческое братство. Я сделаю все для того, чтобы у МХАТа статус репертуарного театра сохранялся.
С другой стороны, для нас всех очевидно, что сейчас не самые лучшие времена для репертуарного театра. Актеры отвлекаются на проекты и инициативы, ненужные съемки. Возникает парадокс: люди идут на это ради того, чтобы продолжать работать в театре, а на театр у них сил уже не остается.
— Вы видели спектакли театра? Какие впечатления?
— Безусловно, с этой труппой можно работать. Я только что разговаривал с ректором Щукинского театрального училища Евгением Князевым, он и сам прекрасный актер. Но первое, что он сказал мне после поздравлений: «Там наши потрясающие ребята!» Там есть несколько поколений актеров, и если мы сможем связать их, обеспечить творческий диалог, то будет здорово.
— Татьяна Васильевна Доронина руководила труппой с момента раскола МХАТа в 1987 году. Судя по многим ее высказыванием, это событие до сих пор переживается?
— Я тоже это услышал, когда мы с ней разговаривали вчера. Это действительно очень сильная боль, и я глубоко сопереживаю. Я понимаю, насколько это серьезно, но надо двигаться дальше. Раскол расколом, однако уже прошло 30 лет, теперь это просто два разных театра.
— Есть ощущение, что МХТ давно все пережил и двинулся как раз дальше…
— Может быть. Не буду сейчас устраивать конкуренцию между МХТ и МХАТом, но пережить и бросить — это разные вещи. Может быть, та драматическая нотка, которую я слышал в словах Дорониной, и будет для нас значительным и важным моментом. Может быть, с этой драмой и нужно работать, осмысливать ее.
А разве не было драматическим время? Разве не были драматическими события 1991 и 1993 годов? А этот статус театра, фактически такого «катакомбно-патриотического»? Знаете, после Крыма патриотом быть легче. Но каково было быть патриотом в 1990-х годах?
И в этом смысле я должен отдать должное и выразить уважение тому пути, который театр прошел. МХАТ занимал патриотическую позицию, для меня это не пустое слово. И для меня это слово не с политическим контекстом. Патриотизм — это не политика, а любовь к родине.
— А другие московские театры не патриотичны в этом смысле слова?
— Наш разговор абсолютно точно не предполагает критики в адрес коллег, я не собираюсь это делать сейчас и не буду заниматься подобным анализом в ближайшее время. Но вопросов, конечно, очень много. Я глубоко переживаю ситуацию.
Я не буду никого упоминать. Но есть проблемы со смыслом, ценностями, верностью русской культуре, осознанием ответственности за то, что мы оставим нашим потомкам, осознанием ответственности за современную драматургию, современное творчество… МХАТ — это театр, в котором и Чехов, и Розов, и Булгаков. А что сейчас? Где театры, которые дают нам этих драматургов?
— Вы видите на сцене МХАТа русскую современную драматургию?
— Да, конечно, национальную драматургию, это просто не обсуждается. Без этого не может существовать такой театр, как МХАТ. Так же, как он не может существовать без исторической драматургии. Вот театр «Практика» (театр, созданный Бояковым в 2005 году. — Прим. ред.) может существовать без исторической драматургии. А МХАТ имени Горького — нет.
Я говорю о национальной драматургии, о необходимости этому служить, и, может быть, где-то воссоздавать этот феномен. Но как только я скажу «А», я скажу и «Б»: мы не можем быть вне мирового контекста. И я никогда не буду противопоставлять национальную и мировую драматургию. Но при этом я утверждаю, что это разные феномены. Это все равно, что спрашивать ребенка «кого ты больше любишь, маму или папу?». Нельзя так говорить.
Мы — часть мировой культуры, и мы — уникальная суверенная русская культура и школа. И не только в отношении драматургии. У нас есть какие-то качества, которые нужно хранить и развивать.
— С вами в театр в качестве заместителя по литературной части приходит Захар Прилепин — признанный и яркий писатель. Значит ли это, что его вкусы будут определять репертуар?
— Конечно, да. Оговорюсь, что мы с Захаром Прилепиным уже приличное время находимся в творческом контакте. Я делал в Донецке спектакль по стихотворному сборнику, который он составлял. Я делал спектакль с ним на нашем фестивале в пушкинской усадьбе «Захарово» по книге «Взвод». Наши вкусы очень часто совпадают.
Я готов отвечать за театр как худрук и буду это делать. Но то, что Захар в этом вопросе важнейший для меня авторитет, — это безусловно. И как писатель, и как историк, автор выдающейся книги про Леонида Леонова, сейчас он заканчивает книгу про Сергея Есенина. Он очень много написал на историческую тему. Он личность уникальная, потому что он любит других писателей, это редкое качество для автора. Он прекрасно знает современную поэзию, так что он нужен театру в разных качествах.
— Чего вы ждете от Сергея Пускепалиса, вашего заместителя по творческой работе?
— Сергея я знаю еще дольше, чем Захара, с того самого первого курса Петра Фоменко. Он участвовал в одном из самых первых моих фестивалей «Новая драма», который открывал множество имен драматургов и режиссеров. И там был его спектакль по «Пьесе №27» Алексея Слаповского, я очень хорошо помню эту постановку. Сергей Пукепалис — человек невероятной органики и актерской, и режиссерской. У нас мало в стране обладателей «Берлинского медведя». А то, что он сделал с ярославским театром имени Волкова и Магнитогорским драматическим театром, которыми он руководил… Так что его приход — это безусловно позитивное событие. Пускепалису очень верю, это очень уважаемый мною человек.
— Каково будет участие Татьяны Васильевны Дорониной в работе театра в качестве его президента? Вы уже обсуждали этот вопрос?
— Мы только начали обсуждение. Я говорил и буду говорить ей и публично, что я сделаю все для того, чтобы она была включена в жизнь труппы во всех деталях. Для меня просто с ней быть — это честь, это важно, это прекрасный опыт, это серьезно. Почитать этот талант, грандиозные заслуги — моя обязанность.
— Вы сейчас находитесь в Екатеринбурге. Еще не встречались с труппой?
— Верно. Мы общались вчера с руководством в большом объеме, а с труппой предстоит встреча в ближайшие дни.
— Какими будут ваши первые шаги?
— Конечно же, смотреть репертуар и обсуждать его с театром.
— Можете сказать, какие спектакли останутся, а какие уйдут из репертуара?
— Я уже это знаю, но сказать сейчас не могу. Репертуару требуется развитие и обновление, это естественный процесс.
Только один спектакль не обсуждается — это касается «Синей птицы», постановки Станиславского, это трогать нельзя. Что, кстати, никоим образом не отменяет очень серьезной работы и с этим спектаклем. Не знаю, какое точно слово употребить — он требует ревизии… Здесь слышится некая проверка. Это проверка не только театра, но и нас. Это скорее такая «сонастройка», которую нужно проделать.
Конечно, будут новые названия, новые имена, приглашенные актеры. Ни один репертуарный театр не должен быть замкнутым, это не катакомбы. Но основой и репертуара и тонуса будет штатная труппа.
— Я знаю, что для вас важно пространство, в котором вы будете работать. Здание театра — образец поздней советской архитектуры. Вы будете с ним что-то делать?
— Это важнейший вопрос. Здание интересное, очень мощное. Это действительно образец поздне-брежневской архитектуры. Отношение к модернизму этого времени у нас не сформировано. Априори есть сильная усталость от этой функциональной архитектуры, мы ее заранее не любим. Но на самом деле не все так просто.
Становится понятно, в 1970-1980-е были невероятные примеры интересной архитектуры. Со зданием — я не буду пока говорить подробно — есть очень много проблем инженерного свойства. Многие интересуются, не будет ли театр закрыт на ремонт. Сейчас — нет. Но осмыслить это здание мы должны очень серьезно. Этого пока нет, я утверждаю с уверенностью. Театр надо заявить.
