КОЛОСИТСЯ «ЛИПА»
…Почему мы, городские, так зациклены на плохом? Зачем травимся собственной желчью?
Заедешь в деревню, в самую глубинку (как обычно — неимоверной глубины), расправишь легкие, зашатаешься от запаха первоскошенной травы. Заколосится пред тобой импортозамещение: поля русские — пшеничные, подсолнечные, словно сошедшие с холста.
Они будто и не русские вовсе. Аккуратные, разноцветные, европейские.
Стоишь в этих просторах и думаешь: не все в России плохо. А наоборот. Тут главное — успеть поймать это мгновение радости/гордости за страну. Потому что возьмут тебя за ногу, окрыленного, и обязательно (так положено на Руси) стащат с небес.
И скажут: «Липа это все…»
— Но как же! — сопротивляешься ты. — Засеяно же! Вспахано! Вот! Я вижу!
— Нет, липа! — твердит бывший председатель колхоза-миллионера «Россия», экс-глава комитета Самарской области по сельскому хозяйству Павел Павлов. Полвека, мол, отдал деревне — знаю, что говорю…
67-летний Павлов мог бы спокойно растить внуков, но ведет священную войну за свое родное село — Новую Покровку.
ИНДИЙСКАЯ ДРАМА В ПРИВОЛЖСКИХ СТЕПЯХ
Райцентр Самарской области — село Борское. Впечатление, созданное только для того, чтобы приехал проверяющий, при виде подкрашенных бордюров и сельского стадиона удовлетворенно хрюкнул, вдохнул чистый сосновый воздух, сказал бы: «Хорошо тут у вас…» и благополучно о селе забыл…
Дорога в селе Борское, Самарская область.Фото: Владимир ВОРСОБИН
В такой пасторали и рождаются ежедневные телерепортажи, которые идут сразу после новостей о злых америкосах. Импортозамещение. Агрохолдинги добывают рекордный урожай…
Но именно отсюда мне закричали: «На помощь!»
Это кричал местный журналист Игорь Богатинов, которого за критику деревенских властей избили, завели уголовное дело за клевету и чуть не сдали в психушку.
Игорь Богатинов у выезда из села Борское.Фото: Владимир ВОРСОБИН
Их — Богатинова и Павлова — война за спасение деревни началась с недоразумения. Умерло процветающее по соседству сельхозпредприятие. Председатель колхоза (ну или, говоря современно, сельхозкооператива) тихо ушел с поста, и доселе зажиточную деревню передали… индийцам. Матару Сингху и его смуглым подельникам. (По словам Сингха, его духовный наставник — гуру — просто ткнул в карту, и палец попал в Самарскую область. После чего тогдашний губернатор Николай Меркушкин радостно отдал первому попавшемуся индийцу крепкое, стоящее на черноземе хозяйство.)
Игоря Богатинова за критику деревенских властей избили, завели уголовное дело и чуть не сдали в психушку.Фото: Владимир ВОРСОБИН
Об этом, конечно, много писали. И, конечно, снимали духоподъемные репортажи о дружбе народов…
Но местные-то видели: что-то здесь не то…
— Это ад, — жаловался мне местный депутат Александр Темлянцев. — Они несчастных коров (даром, что священные для индусов животные!) бросили, и стада слонялись по деревне. Все в дерьме, тощие, они околевали в полях, и смрад шел на деревню…
И пока изумленный Темлянцев гонялся за индусами по полям, грозя полицией, СЭС, Христом и Буддой, не понимая, кому понадобилось разорять деревню, борский сюрреализм набирал обороты.
Губернатор Меркушкин (руководил областью в 2012 — 2017 годах) вдруг прибывает на торжественную церемонию — установку закладочного камня строительства молочной фермы.
Николай Меркушкин руководил Самарской областью пять лет.Фото: Иван ВИСЛОВ
— Начали заготавливать сенаж? — спросил губернатор мужиков.
— Чего?! — удивились крестьяне. Фермы-то еще нет.
— С таким подходом мы не сможем получать 9 тысяч литров молока с коровы! — взорвался губернатор. — Упускается время!
— Ладно, — пожали плечами мужики. Ну и заготовили корма для несуществующей фермы. Ее, конечно, не построили, сено на несколько миллионов рублей сгнило, а борские зачесали затылки — что за чудеса!
Но они только начинались…
Тот самый разбитый закладочный камень молочной фермы, который установил губернатор Меркушкин.Фото: Владимир ВОРСОБИН
«СЕЮТ НА РУБЛЬ, А ДЕРУТ С ГОСУДАРСТВА ДВА»
Заслуженный аграрий Павел Павлов вернулся с областной чиновной службы в свой родной сельхозкооператив «Красный Кутулук».
Всего пару лет колхоз был крепким хозяйством, с собственной техникой (причем купленной без лизинга и кредитов, на свои урожайные). Вместе с соседним колхозом «Луч Ильича» он героически сдерживал натиск агрохолдингов и крупных землевладельцев — те скупали у деревенских земли, как золото у аборигенов. За колхозные паи селянам с зарплатами 10 — 15 тысяч предлагалась аж 50 тысяч, ну кто устоит…
Но «Красный Кутулук» с «Лучом» держались. Деревня уже изучила повадки русского капиталиста: скотину он сразу — под нож, а село, считай, на убой. По словам Павлова, только кажется, что деревня у капиталиста умирает сама — без родного колхоза (как его ни назови) бабушке ни трактора не выпросить, ни картошку посадить, ни дорогу починить. И главное — местные ему вообще не нужны. Для пшеницы и подсолнечника легче привезти вахтовика на пару месяцев, чем «местным алкашам носы подтирать».
По словам Павлова, только кажется, что деревня у капиталиста умирает сама.Фото: Владимир ВОРСОБИН
Капиталисты уже захватили почти все земли района, и только незахваченные хозяйства упорно занимались животноводством, молоком, попутно отражая попытки рейдерства и захвата земель…
— Это в советское время скотина, гуси, куры давали не только прибыль: каждое стадо — это десятки рабочих мест, смысл жизни деревни, — вздыхал Павлов. — А сейчас приходят прохвосты, убивают колхозы, берут за бесценок земли и закладывают в банках. Попутно набирая разные субсидии. Они сеют на рубль, а сдирают с государства чуть ли не два. За рекультивацию, например. Это ж выгодно — не вкладывать в село ни копейки и драть с государства три шкуры.
Заброшенные колхозные строения.Фото: Владимир ВОРСОБИН
В общем, приезжает однажды Павлов в «Красный Кутулук» и обнаруживает — все. За два года кто-то стадо порезал, благополучное хозяйство увел в долги, за которые и отдал его вместе с колхозниками, техникой и тысячами гектаров землевладельцу с золотой фамилией — Гольдштейн.
«ВЫЖМУТ ВСЕ И ВЫКИНУТ»
Сначала в колхозе исчез урожай подсолнечника на полтора миллиона рублей… Но «Красный Кутулук» был хоть и ранен, но еще вполне себе жив. Новый председатель Александр Полукаров (он был известен попыткой свергнуть в соседнем колхозе «Луч Ильича» председателя) доводит дело до конца. Причем красиво. Следим за цифрами.
В 2013 году прибыль хозяйства — 1 млн 94 000 рублей.
В 2014 — 2 млн 529 000.
Приходит Полукаров.
В 2016 году прибыль скатывается до 606 000 руб.
В 2017 году выручка падает в два раза и возникает 9 миллионов долга.
В свое время «Красный Кутулук» получил диплом от банка как «первый заемщик».Фото: Владимир ВОРСОБИН
Экономист, изучавший колхозную отчетность (он попросил не указывать имени), клянется, что никаких следов долгов в колхозных документах не было. Они словно появились из воздуха. И получилось, что семейство землевладельцев Гольдштейнов (очень далеких от сельского хозяйства в принципе, старший из них, Александр, служил замом по финансам в одном из предприятий «Оборонпрома» и проходил но уголовному делу за мошенничество) покупает три тысячи гектаров, новую технику и все постройки за 10 миллионов рублей.
Обанкротивший «Красный Кутулук» Полукаров становится управляющим Гольдштейнов. Операция завершена.
Местная газета «Волжская коммуна» попыталась объяснить странную сделку:
«В начале этого года колхоз «Красный Кутулук» в Новой Покровке оказался на грани банкротства — в 2017-м все озимые вымерзли».
Поднимаю газетный архив: никаких заморозков, наоборот, именно в 2017-м в соседнем «Луче» — рекордный урожай.
— А попробуй сдай молоко, — объясняет мне гибель колхоза уже бывший его председатель Полукаров. — Не принимают! И закупочные цены такие низкие, что нерентабельно заниматься животноводством…
Бывший председатель «Красного Кутулука» Александр Полукаров.Фото: Владимир ВОРСОБИН
— Люди словно всерьез надеются вернуться в СССР, — восклицает управляющий Гольдштейнов. — Плачут над колхозами, но сейчас другие времена. Нет прибыли от молока, ничего не поделаешь, скотину под нож.
В «Луче» усмехаются: «Чушь! На молоке мы нормально зарабатываем, особенно зимой. 12 рублей себестоимость, 18 — 21 — закупочная цена».
«И ЗАМЫЧАТ КОРОВЫ, ЗАПОЮТ ПЕТУХИ»
Открытое письмо Президенту России от крестьянско-фермерских хозяйств Тульской, Рязанской, Воронежской, Брянской, Псковской, Орловской областей:
«В погоне за экономией бюджетных средств порушили всю инфраструктуру деревни, забыли стариков и возрастных колхозников, людей пенсионного возраста, многих оставили без работы. Теперь жители сел могут получить реальную помощь только от нас, фермеров. А это ремонт медпунктов, расчистка дорог, подвоз угля, дров, сена, покупка зерна на месте, возможность трудоспособному населению хорошо заработать летом. Мы плоть и кровь деревни, мы последняя опора малых сел и деревень… А может, взять и отменить все программы господдержки в сельском хозяйстве, все равно от них толку нет, одна коррупция?!.. Заодно и посмотрим, как агрохолдинги будут выживать без «финансовой трубы от государства», как будут искать прибыль для своих организаций не в правительственных кабинетах, а в поле и на ферме. А те 250 миллиардов рублей (идущие из бюджета в агрохолдинги. — В. В.) направить на строительство отечественного тракторного завода, социальные программы развития сельских территорий; построить современные дороги, школы, детсады, дома культуры, медпункты! Сельским пенсионерам добавить пенсии за их каторжный труд! Может быть, тогда и расцветет наша Деревня, поедут к нам жить люди и снова замычат коровы и запоют петухи на просторах нашей необъятной Родины! И станет Россия процветающей страной от Калининграда до Владивостока!!!»
ВЗГЛЯД С 6-го ЭТАЖА
Кому нужны эти колхозы
Михаил ЗУБОВ
Кто-то подумает, что описанное в репортаже случайность.
Что нет там никакого рейдерства. Мол, архаичная деревня зря бунтует, зря сопротивляется экономической целесообразности и цепляется за отжившие свое сельхозкооперативы…
Во-первых, у нас считается нормальным, что мелкие хозяйства съедаются и перевариваются холдингами. В Европе количество частных фермерских хозяйств тоже снижается, но если у нас условный Гольдштейн пожирает зазевавшееся хозяйство, то у них фермеры объединяются в кооперативы и становятся достаточно большой рыбкой, чтобы ее уже нельзя было съесть. Говоря по нашему, становятся колхозом. Поэтому в Европе и США такой архаики, как сельхозкооператив, становится все больше.
Там если хозяйство начинает зарабатывать слишком много (в США потолок $900 тысяч, в Европе — 250 тысяч евро), его лишают всех дотаций и преимуществ. У нас наоборот — государство помогает только тем, кто зарабатывает много. Агрохолдингам.
И вроде с нашей стороны все логично. Ведь с точки зрения прокорма населения нам вообще колхозы не нужны. У агрохолдингов и производительность выше, и рабочей силы требуется все меньше.
Только возникает вопрос: а как же деревня? Как быть людям, живущим на земле, которых легче заменить вахтовиками-гастарбайтерами, а их деревню вообще закрыть?
Да, чиновникам удобно. В графе инвестиции у них плюс. В количестве сельских школ, больниц, клубов — да, минус. Но это ведь оптимизация! Значит, тоже неплохо.
Государству вообще прекрасно — доходы сельхозолигархов и продуктозамещение растут. Да, основная часть доходов уходит на яхты, в офшоры (это «колхозы» тратились на дорогу по деревне, крышу в клубе латали), что поделать — у миллиардеров свои причуды.
— Колхозы и фермы разоряют намеренно, — подтвердил «КП» заместитель президента ассоциации крестьянских, фермерских хозяйств и сельхозкооперативов (АККОР) Александр Родин. — Масштаб бедствия уже, наверное, необратим. Мы ведь это все уже проходили, когда в 70-е годы прошлого века началась программа укрупнения хозяйств. Из 140 тысяч населенных пунктов решили оставить 29 тысяч. А теперь нужно воссоздавать сельхозкооперативы и фермерство в каждой деревне, которая еще не вымерла. Чтобы у людей на земле были и доход, и работа, и жизнь. В советское время колхозы были важны не только ради урожая: они отвечали за поддержание самих сел. Сейчас за это отвечать, считай, некому.
