Простая санитарка керченского онкодиспансера привлекла внимание сразу после трагедии: кто же воспитал человека, совершившего столь чудовищное преступление?
В больнице о Галине Росляковой говорят неохотно. Чувствуется, что женщина в коллективе свой человек, но коллеги вынуждены защищать ее пассивно. Скажешь хорошие слова — земляки не поймут, для них фамилия «Росляковы» воплощение зла, плохие — язык не поворачивается, да и видимо нечего.
— Как найти Галину Рослякову? — задаю вопрос женщине, шустро орудующей тряпкой в коридоре онкодиспансера.
— Галю опять хотите видеть!? Ее нет на работе, — сквозь зубы бросает санитарка. — Вы разве не знаете, что случилось? Что вы все ходите, вынюхиваете? Она нормальный простой человек, такой же, как мы с вами! За что ей все это! В чем она провинилась, что воспитала такого выродка?! Ничего больше не скажу — идете к главврачу.
И женщина раздражено хлопает мокрой тряпкой по стене:
— Туда! По коридору прямо.
Главврач больницы Павел Кравченко встречает холодно — его за все дни уже достали допросами.
— Среди моих подчиненных нет случайных людей, поскольку работают в онкологии только особые люди, которые могут сострадать и помогать тяжелобольным, — говорит руководитель больницы. — Да, нам сложно подобрать людей. Не все подходят, не всем по силам выдержать такое. Но если человек пришел, неважно на какую должность врач, медсестра или санитарка, и продержался год, то он никуда уже не уйдет. Будет работать до последнего! А Галина Рослякова в больнице уже 15 лет.
— Говорят, она ходила в секту Свидетели Иеговы?
— Я про это ничего не знаю. Никто на нее не жаловался. А вообще у нас есть при диспансере православная домовая церковь, где проводятся службы два раза в неделю.
— И что сейчас? Останется-не останется она на работе?
— До свидания.
